[Tille]

Парабола стихотворного безумия))

Это опять выполнение обещания, но уже данного новым друзьям в ЖЖ. Почему "парабола"? Потому что мы с вами поедем из 70-х годов в 30-е, и вернемся в наше время, и на всем этом пути будем внимать "божественным творениям". Чтобы исследовать этот феномен полностью, наверное, придется просидеть годы в Сети и в библиотеках, и написать талмуд, больший чем полный курс Фихтенгольца по матанализу. Но это очень трудно сделать, а небольшие заметки, посвященные этому феномену - пожалуйста..Только не сердитесь за отрывочность))



1. Была такая поэтесса Лидия Гладкая в 70-е годы. И вот выдержки (все цитаты подлинные):



"Мне хотелось быть похожей на колхозного коня"



"Мне б холку - как у лошади,

Как у жирафы -шею!

А головы на грош один,

Чтоб не возиться с нею"



2. Поехали дальше..У нас на военной кафедре и потом в лагерях был майор с очень характерной фамилией Манилов. Вообще-то он был не у нас (из нас готовили мотострелков), а у переводчиков с языковых факультетов. А у них на "войну" ходили и девушки. И он им объяснял, что и как надо правильно делать: "Команды бывают предварительные и исполнительные, надо все делать по разделениям - сначала Кру, а потом ГОМ!". Девицы на языковых факультетах были разбитные и наглые. И они спрашивали его:"Товарищ майор, а вы, тоже по разделениям, случайно не МУ..?". Но он не обижался, а только глупо улыбался в ответ.. А еще он писал стихи, кои я приведу в порядке возрастания художественной силы:



Ни потасовкой, ни враньем,

Апалагетам капитала (сохранена орфография подлинника)

Не умалить народный наш подъем,

И не понизить выплавки металла



Дети Красной звезды, внуки Ленинской бури -

Переводчики мы, Переводчики мы

Бьем мы врагов мы, в натуре,

Среди огненной тьмы!



Тебе мой СССР,

Тебе страна Советов,

В которую эсер

Стрелял из пистолета!



Я каждодневно в центре политики,

Недаром на сердце партийный билет!

Мне непонятны разные нытики,

Что из колодца смотрят на свет!



Я - коммунист и сын своей Отчизны

С холодною и трезвой головой,

И не нужна мне половая жизнь,

Поскольку я всегда готов на бой!



Это все публиковалось в боевых листках и стенной газете военной кафедры. А в дивизионной газете было опубликовано следующее:



Есть у каждого воина в брюках заветное место,

Где хранится лишь то, что на свете дороже всего..

Это место - карман, а в кармане письмо от невесты,

Что в далеком краю ожидает с любовью его..



3. Когда в 2000 году появилось радио "Шансон", то самой веселой и симпатичной ведущей была Елена Соловьева. Она очень любила общаться со слушателями посредством пэйджера (сайта РШ тогда еще не было). И слушатели стали посылать ей стихотворные сообщения. Среди них был был некий упрямый пенсионер Аристарх Аристархович, который однажды он выдал следующее:



Летел я вверх к тебе по лестнице,

Нам пели песни соловьи

И твой живот на пятом месяце

Не охладил моей любви!



Но Лена нисколько не обиделась, прочла это в эфире и поблагодарила Аристарха Аристарховича за такое внимание к своей особе..



4. А теперь дальше.. Многие из нас считают и продолжают считать, что панковскую поэзию придумали панки, а садистские стишки, которыми Писаки уже не один раз увлекались, возникли в середине 70-х годов, как стихийная реакция на сюсюкающую официальную детскую поэзию. В какой-то степени это так, но все же реальная картина несколько сложнее..



Настоящих панков я видел только по ТВ, или изредка на улицах. Но в леса на КСП-шные слеты шастало много разного народу и среди них я познакомился с небольшой компанией, которая так себя называла. На самом деле она состояла из двух симпатичных мальчиков Васи и Димы, которые выглядели вполне обыкновенно. Третьим был лидер - Андрюша, студент ГИТИСа, который был лидером, но все его отличие от остальных состояло только в том, что он был пострижен наголо. А четвертой и самой колоритной фигурой был ..сын первого секретаря посольства Турции. Он великолепно говорил по-русски. Вся четверка была дружелюбной, совершенно не агрессивной, радостно вопила при встречах под елками и протягивала портвейн. А турок при этом вещал:

-Коля, ваша страна самая лучшая мире! Какая там сраная Германия, какая Англия! Только у вас можно купить портвейн "Три семерки" или "Кавказ"! Только у вас можно ходить в лес! И только у вас растут такие замечательные елки! Когда я прихожу в лес, то залезаю на них и повисаю на руках, а ногами сбиваю сухие ветки! И это сексуальный кайф! Какие женщины, они на фиг не нужны!



И, действительно, он, как белка, взлетел на елку, повис на вытянутых руках, стал сбивать сухие ветки ногами и издавать звуки, которые мы в новое время слышим в эротических фильмах. Остальная троица аплодировала. Кончилась ли эта неожиданная радость тем, чем должна была бы кончиться, неизвестно, а проверять это экспериментально никто не стал.. А Андрюша заявил, что он самый настоящий истинный панковский поэт, и более панковского нет во всем мире (тогда, в начале 80-х, прилагательные "крутой" и "суперский" еще не употреблялись). Мне стало страшно интересно, и я попросил его чего-нибудь прочесть. И он, конечно пожеманился немножко и выдал следующее:



Крыса, ужасная, гнусная, страшная

Облезлая до отвращения,

Сидя на сыре дырявом,

СожрАла корзину печенья..

Печенье это противное

Крыса купила в киоске

Там продавались грелки,

Гондоны и детские соски

Эту басню прочитав,

Ты спросишь с удивлением:

"Разве можно продавать

Гондоны и печенье?"



- И все, Андрюша? - спрашиваю я

- Да.. А что, Коля, разве не сильно?

- Нет, Андрюша, не очень.. У тебя и у авторов садистских стишков (они тоже были любимы четверкой - N.) был, на самом деле, предшественник и какой!



Андрюша в ответ, пытаясь угадать, кто же это такой, стал называть кучу всяких англоязычных имен, которые мне были совершенно неизвестны.

-Нет, Андрюша, твой предшественник, до высот коего тебе подниматься очень долго, жил в Советском Союзе, был награжден многими орденами, обласкан властями, получил от них особняк и автомобиль и был назван крупнейшим поэтом современности!

-И кто же это? Маяковский?

-Близко к истине, но не совсем так.. Конечно, фразы "Я себя под Лениным чищу.." или "И слазило черного мяса гнилье с гнилых негритянских костей" (цитата, как и везде подлинная! - N.) навсегда войдут в историю, но Владимир Владимирович все-таки по этой части здорово уступал своему современнику. И потом, он не слишком был обласкан властями и застрелился задолго до выхода той книги, о которой я вам сейчас расскажу..



И, приняв любезно протянутую Васей кружку портвейна, я стал рассказывать им то, что сейчас прочтете вы.. Не сердитесь на меня за этот экскурс в лесной мир начала 80-х. Он был, конечно, более многообразен, чем об этом можно судить по написанному выше. Но они были хорошие ребята, и мне захотелось о них вспомнить.. А после того, как я попал в свой турклуб и начал ходить в горы, я их больше в лесах не встречал.



Вспомните, друзья, что вы знаете о Демьяне Бедном? Юное поколение, наверняка, почти ничего. Те, кто постарше, с трудом вспомнят, что он жил при Сталине и написал "Как родная меня мать провожала". А еще что? Ну самые многознающие, еще, может быть, вспомнят стихотворение "Главная улица", которое невозможно читать из-за жуткого размера и ритма.. И все. И не кидайтесь в Яндекс, он вам не поможет. Но это понятно. Мне просто случайно повезло. Мой друг Паша, один из немногих выпускников нашего физфака пединститута, ставший на самом деле учителем физики, однажды заметил на уроке, что одна девочка, вместо того, чтобы его слушать, что-то с увлечением читает. Книжка была отобрана с обещанием вернуть через неделю и попала ко мне.. И я ее открыл. На обложке - "Демьян Бедный, Стихотворения, 1937". Что вы, какие там садистские частушки, какой андерграунд! Давайте полистаем..



Сначала отдельные фразы, например, такие: "Разведчики предсмертным бредом кончают подлую борьбу". Поежимся и найдем уже целое стихотворение, которое называется "Оскаленная пасть":



Вот так она оскалена, осатанелая кулацкая порода!

Вот фронт, кулацкий фронт, оскаленная пасть

Тех Змей-Горынычей, что не хотят попасть

Под натиск нашего культурного похода!

Мы этой гадине, неукротимо злой,

До часу смертного воинственно-активной,

Утробу распилИм стальною, коллективной

Сверхэлектрической пилой!



Дальше цитатами. Почему, я объясню ниже. Вот кусочек стихотворения по поводу сноса Храма Христа Спасителя: "Ну, наконец-то своротили антикультурный мухомор!"



А теперь выдержка из стихотворения "Пощады нет!"



".. тот пролетарский гнев, который, если б вас

На площадь вывести, кто б выдал полномочья,

Вас всех до одного, в единый миг, не в час! -

В мельчайшие разнес бы клочья!"



И поднимаемся к вершинам.. Это было о Каменеве и Зиновьеве, но самым главным объектом ненависти в 30-е годы был Троцкий. И он, конечно, удостоился, отдельного блистательного творения, которое, к сожалению, я тоже привожу кусками:



Он владеет редким даром

Из провала лезть в провал!

Балалайкиным недаром

Ленин сам его прозвал!



Да Иудушкой впридачу

Тож прозвал его не зря!

Вот поставил кто задачу

Срыть основы Октября!



Дальше художественная сила нарастает:



Клеветнического штаба

Омерзительный солист

Троцкий выпрыгнул, как жаба

На болотно-смрадный лист!



И под занавес в конце:



Вот откуда непристойной

Клеветы - грязна, мутна,

Как из ямы из помойной

Льется, плещет жижи гнойной

Двуединая волна!



Это удивительно, но все это творение, которое так и называется "Двуединая волна", отлично ложится на музыку песни Пугачевой про журавлика.. Вот бы Алле Борисовне исполнить его с сцены. Но почему оно приводится только кусками, спросите вы. А вот почему. В конце книжки есть стиш про то, как Демьян "вваливается в Политбюро", хлопает по плечу Ворошилова, прикуривает у Сталина от трубки, получает руководящие указания и, окрыленный, идет громить классовых врагов дальше. А Сталин любил, как известно, только монументальную лесть, а подобные выступления на бытовом уровне не жаловал. И Демьян моментально впал в немилость. Нет, он не попал на Лубянку и на Колыму, даже не лишился гонораров, орденов, особняка и автомобиля. Но за эту книжку уже ожидаемого ордена и премии не дали, по-тихому изъяли из библиотек, а Демьян уже никогда больше не удостоился высочайшей аудиенции. На руках остались только первые купленные экземпляры. А в благополучные 60-е - 80-е годы все процитированные выше творения аккуратно изъяли из издававшихся в то время сборников стихов, оставили только "нейтральные", в том числе и всем известное "Как родная меня мать". И деликатно написали в "Правде" к 100-летнему юбилею (1983), мол, не все, написанное поэтом, выдержало проверку временем. А в начале 80-х годов ксероксы были большинству недоступны, а "Микрат" (фотопленка для копирования документов) у нас на работе как раз кончился. Книжку надо было возвращать, скопировать ничего не удалось, и, поэтому я цитирую только то, что запомнил наизусть.



5. В те же 60-80-е годы официальная садистcко-диффамационная поэзия, казалось бы, сошла на нет. (Диффамация - политическая брань). В основном полагалось ругать при помощи набора стандартных выражений империалистов, реваншистов, сионистов, а внутри страны - диссидентов, хапуг, рвачей, пьяниц, стиляг, фарцовщиков и т.п. Но все это делалось либо в прозе, либо стандартными стихами, которые, конечно, до высот Демьяна и близко не доходили.

Ну разве можно сравнить с пассионарностью Демьяна, например, такое:



Козла на склад назначили в охрану,

Вот благодарен он завкадрами барану,

Козел ведь только этого и ждал,

Но кто барана в кадрах утверждал?



Или:



Утром Филипп на работу явился,

Вскоре напиться Филипп ухитрился!

Выпивка эта прогулу равняется,

А за прогул на общественный суд

Как полагается, злостного пьяницу

Перед людьми отвечать поведут



Попадались, правда, отдельные "светила",например, Владимир Котов, со своим сборником стихов "Есть рабочий класс!". Это была серьезная заявка на то, чтобы занять достойную позицию в табеле о рангах советской поэзии. Для начала следовало поставить на место своих коллег:



Она кричала мне вослед:

"У Дерьмошенки денег много,

А у тебя их вовсе нет!"



Матерый обыватель, жмот,

За рубчиком гребущий рубчик,

А женка глаз не отведет:

"Ах мой Андрюшенька, голубчик!"



Деляга, спекулянт пера,

Торгует яро и нахально,

А женка говорит:"Ура!

Мой Роба - это ж гениально!"



А после раздачи пинков Владимир Котов решил всем показать, какими, по его мнению, должны быть настоящие стихи:



Ведь он мужчина - все они

Подчас, в борьбе своей бедовой

Свои взлохмаченные дни

Под женский шелк склонить готовы!



Но ожидаемой реакции не последовало. Посмеялись в "Юности" и забыли..И никакого дождя из благ, титулов, многотысячных тиражей тоже не было, а на высочайшем уровне, как Демьяна, автора тоже не только не собирались принимать, но и, скорее всего, просто ничего о нем не знали.

Правда, всплеск пассионарности был еще в 1974 году, когда Солженицын был выслан из СССР. Тогда, конечно, больше всех старались "Правда" и "Литературка", но официально и в прозе, а вот "Крокодил" разразился стихами:

Сергей Смирнов(Не путать с автором Брестской "Крепости"!!):



Возник - нужник -

"Архипелаг Гулаг"

И тут же продан за границу

Вонь, клевета, изменнический флаг,

А в центре сочинитель - Солженицын..



Но намного менее известный Валерий Фомичев решил переплюнуть своего именитого коллегу с членским билетом СП СССР в кармане:



Шумит реклама заведенья,

Где на последнем рубеже

Разврата, злобы и паденья

Блудит вовсю мадам Солже!

Россию ненавидя люто,

Оплевывая свой народ,

За иностранную валюту

Мадам Отчизну продает:

"Нет подвигов, нет героизма,

Нет легендарных эпопей,

Есть только жертвы большевизма,

Архипелаги лагерей!"

И, радуясь, что есть валютка,

Мадам гостям твердит всегда:

"Я, господа, не проститутка,

Я диссидентка, господа!"



6. Но в наше время у Демьяна неожиданно нашелся достойный наследник! Именно в новое, в 90-е годы. В лесах и походах я одно время встречал Мишу из Курчатника (Ин-т Атомной Энергии). И часто узнавал от него много всяких историй. Однажды я встретил его в электричке после лыжной трассы. Я езжу на туристских лыжах по Подмосковью от дороги до дороги. Есть такая 40-км трасса Березки - Морозки от Ленинградской до Савеловской дороги. Это целый день хода, потому что приходится объезжать новорусские дачи. А в конце развилка. Можно ехать краем леса, спуститься на поле, и доехать до плф. Морозки. А можно свернуть налево, попасть в один подмосковный город и по освещенной замерзшей дороге тоже спуститься, только к станции, которая ближе к Москве. Так часто поступают, если попадают в темноту.

В тот день я поехал в Морозки, а Миша, который вышел позже, поехал в город. Мы ничего не знали друг о друге. И вот что он рассказал..Как всегда, чтобы заехать на освещенную дорогу, он пошел через небольшое скопление 5-этажек наверху. А между ними в это время был..митинг подмосковных анпиловцев. Все, как в Москве, с плакатами "Банду Ельцина под суд!", портретами Ленина и Сталина, красными флагами. И вот на трибуну вылез анпиловский поэт и начал читать свое длинное стихотворение. А когда дочитал, Миша стал смеяться во все горло, анпиловцы заорали: "Демократический прихвостень!" и бросились на него с флагами. Он ударил палками и по спуску улетел вниз к дороге. Спуск был крутой и обледенелый, и анпиловцы не могли его преследовать. У него очень хорошая память, и он запомнил почти все. А остальное вспоминал час до Москвы, потому что я его очень и очень просил об этом, и даже нержавеющий термос хотел отдать, если он все вспомнит. Но он великодушно отказался и все-таки вспомнил. И я это все записал в его же блокнот. И вот теперь воспроизвожу..

Шедевр называется "Народные слова". Вот он:



В полночный час иду я по Москве,

Рабочему здесь некуда податься..

Иду один, и мысли в голове

Одна другой печальнее теснятся



Везде, везде рекламы крик сплошной,

Там банк, там Тампакс, а вон там - про это..

Не слышно слова Партии Родной,

Не видно больше Ленинских портретов



И среди всей рекламной суеты

На стройке кран перед собой я вижу,

И вдруг услышал голос с высоты:

"Е**на мать, подвинь стрелу поближе!"



И замер я, как громом поражен,

Упали в душу мне слова простые,

Я с этими словами был рожден,

И это для меня слова святые!



Мой прадед с ними на медведя шел,

А дед по мостовым шел Петрограда,

И в Зимний победителем вошел,

И юнкеров оттуда гнал прикладом!



Пусть демократы поднимают вой,

Но мы, друзья, давайте вспомним с вами,

Что шел народ на подвиг трудовой

Не с чем-нибудь, а с этими словами!



Е**на мать!- И вырос новый дом,

Е**на мать!- И ожили антенны,

Е**на мать!- И вот уж люди в нем,

Е**на мать!- И пущены мартены!



Е**на мать!- И спутник полетел,

Идут по Красной площади солдаты..

И много-много было славных дел,

И это все отняли демократы!



Недолго нам еще осталось ждать,

Раздастся над Москвою залп "Авроры",

И скажет им народ:"Е**на мать!

Вон из Кремля, изменники и воры!"



Мы будем палкой демократов гнать -

Вон из редакций, вон с телеэкранов!

Мы скажем им:"Не сметь, Е**на мать,

Про Ленина писать пером поганым!"



Вперед! Вперед! Бей в рожу их и в глаз!

Смелей Гайдара бей ногой по рылу!

Идет за нами весь рабочий класс,

И вместе с нами лидер наш Анпилов!



И будем мы по площадям шагать,

Из демократов сделаем мы студень!

Рабочие кричат:"Е**на мать!",

И это значит - коммунизм будет!!



Я рассказал историю про анпиловского поэта своему знакомому Саше, который тоже любит гонять от дороги до дороги. И в следующие выходные он полетел в тот подмосковный город в составе компании из 30 человек, плюс еще те, кому он это рассказал, и даже народ с другой стороны с Ярославской дороги приехал. В общем, туда понаехала куча лыжников и стала спрашивать местное население, где у них тут анпиловский поэт выступает. А результат ноль - ни митинга, ни поэта, а жители только крутят пальцами у виска и фыркают в ответ. Саша меня спрашивал потом, куда делся поэт, а я только руками разводил.

Еле дождался следующих выходных и сам поехал. Опять свернул на известную дорогу, и опять шиш.. Спустился к дороге, мне у касс попался милиционер с симпатичным выражением лица, и я рискнул его спросить про митинг и про поэта. Ответ был очень простой: "Они слишком громко орали под окнами, и мы их выгнали из города. И теперь они в овраге по дороге на Морозки, кажется, собираются". В следующие выходные мне надо было ехать искать овраг для Юморины, а Саше на трассу за пределами области. Остался Миша, про которого я уже расказывал. И теперь он поехал. Результат не заставил себя ждать..

Со всеми плакатами, флагами и лозунгами они собрались в бывшем Юморинском овраге (на Юморине один и тот же овраг используется очень редко). И поэт тоже был, и страшным замогильным голосом провыл свой шедевр.

Миша теперь был во всеоружии, с диктофоном и блокнотом, так что ничего мучительно вспоминать не пришлось. И он очень тихо уехал по кромке оврага, чтобы его не заметили и не приняли за ельцинского шпиона. Второй шедевр называется "О новой дряни", и, как объявил сам автор, написан под влиянием стихотворения Маяковского "О дряни". Вот он:



Как много в жизни яркого контраста -

Еще сегодня мы варили сталь,

А нынче бьем ногами педераста,

И нам его ни чуточки не жаль!



Вдвоем с тобой с рабочей смены шли мы,

А он пред нами жопой стал крутить,

Ты думал, что, при ельцинском режиме,

Тебе, гаденыш, легче будет жить?!



Ты вспомни, друг, как мы катали трубы,

Тебе я заготовки подавал..

А он, паскуда, в сексуальном клубе

С бутылкой за 100 баксов кайфовал!!



Мы бьем его весомо, грубо, зримо,

Визжал и извивался подлый гад,

Но настигал его неотвратимо

Пинок рабочий под позорный зад!



Удар! Пинок! Еще удар ногами,

Еще удар дубиной с высоты,

И, хлюпая кровавыми соплями,

Подонок убежал от нас в кусты



И другу я сказал:"Не расслабляйся!

Идем навстречу мы своей весне!

Что жалкий педераст? Мы и Чубайса

Когда-нибудь размажем по стене!



Даю тебе я слово сталевара,

Сейчас, а не когда-нибудь потом

По белой круглой заднице Гайдара

Пройдемся раскаленным мы прутом!



Дави его! И жалости не ведай!

Он предал наш высокий идеал,

Великого он память предал деда,

И главный нашей партии журнал



Пусть воют в страхе Ельцина уроды,

Недолго им осталось кайфовать,

Мы, как в 37-м врагов народа,

Клещами их на части будем рвать!



Встает заря над миром жизни новой,

Рекой польется их гнилая кровь,

И рукавицей наш народ ежовой

Раздавит педерастов и воров!



Пусть наша воля будет крепче стали,

По вражьим трупам мы пойдем вперед,

Нас этому учил товарищ Сталин,

И к этому нас Партия зовет!



Вот так. Бурные и продолжительные аплодисменты по всему оврагу. Но потом они исчезли и из него. А есть еще один шедевр, и Миша тщетно пытается его добыть. И обещал прислать, когда будет.



Но история на этом не кончилась. Через 8 лет я с мэйл.ру попал на Глобал.Рус, и в форуме по статье "Почему мы помним 70-е" случайно обнаружил стиш про народные слова, который вы прочитали. А в другом форуме - стихи про педераста. И теперь знаю, как зовут новое светило на поэтическом небосклоне - Иван Миздугин, "поэт-коммунист", как он себя называет. Правда, админ Глобал.Рус удалил это стихотворение, как содержащее личные выпады против конкретных лиц, но Иван Миздугин не пал духом, и тут же поместил в форуме обезличенный вариант, к которому админ уже придраться не смог:



Взойдет она - заря Советской Власти!

И пред железной поступью колонн,

Как крысы, разбегутся педерасты,

Едва завидят красный шелк знамен!



Мы наведем у нас порядок дома,

Стальною нечисть выметем метлой,

И гадов на суровый суд Парткома

Приволокем рабочею рукой!



-Скажи, народ, что делать с этой мразью?

-Так спросит Вождь, серьезен и суров.

-Смешать скорей всех педерастов с грязью -

Ответят миллионы голосов!



Идти вперед, не слыша вражьих стонов -

И пусть в подушку хнычет либерал!

Так Кочетов учил нас и Софронов,

И так Великий Сталин завещал!



Бей тварей, чтоб не показалось мало,

Зароем человечества навоз!

И к Коммунизма светлым идеалам

Помчится наш Советский Тепловоз!



Вот и все..Будем надеяться, что вам в какой-то степени было интересно)



(с)тырено, как и всегда