Ты гроза, гроза ночная, ты душе блаженство рая, дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой?!
воскресенье, 28 июня 2009
Комментарии
И сотню лет на гербе я пробыл орлом двуглавым.
Был черствою коркой хлеба и булочкой с блестяникой,
Я в зарослях сотней ягод сверкал на кусте колючем,
И был острием кинжала, любого шипа острее.
Ручьем средь камней журчал в степную реку впадая,
И был я искрой, от которой, степной пожар разгорался.
А дым от того пожара ввысь к небесам поднимался.
Был я седым утесом, вечным как будто камнем.
Был и ростком зеленым, что сквозь этот утес пробился.
Краткий миг я кружился красным листом осенним,
Затем на листе упавшем инея слоем был.
Я был полотном, алевшим от крови на свежей ране,
И кровью оленя, в чащу спешащего от погони,
Был я могучим луком достойнейшего из мужей,
Вот только мужней женою я не был, ей-ей, ни разу,
Был я стрелой, достигшей не мною избранной цели,
Был облаком белоперым, бесцельно летящим в небе,
Был птицею перелетной, гнездо обживавшею снова,
Вот только мужней женою я не был, ей-ей, ни разу,
И над кастрюлей витал густыми парами глинтвейна.
Был над Хоккайдо смерчем, воистину это было,
Был ветреным февралем и аркой главного штаба.
Расстральной колонной плыл сквозь сумрак ночей июльских,
И был капителью колонн - воистину это было.
Бумагой жеваной был - и мной из трубки плевали,
Я был весенним деньком, когда не хочется в классы,
И тонкой зеленой травой из тьмы пробивался к солнцу.
Я девичьей был рукой, будильник тот заводившей.
Я был лисичкой степной, доказанной теоремой,
Соленым был огурцом и галстуком Пола Маккартни.
И голубем под дождем бродил я по серым лужам.
И был я веретеном - воистину это было,
И нитью живой стекал на тело веретяное.
Коротким, холодным, рваным.
Пунктиром азбуки Морзе стучал по радиоволнам.
Я криком, хрипящим в глотке, бойцов поднимал в атаку,
Был знаменем над форпостом, алмазом в глубоких копях,
Ва-ва на острове Кайрил и трубочкой для коктейля...
И был я ученым мужем, "эврика!" возопившим.
Я был табличкой "закрыто" в стеклянном окне киоска,
Я был турникетом в метро и бензиновой зажигалкой...
Был я и веткой сухой, легшей гнезду в основанье.
Рыбкой прозрачной сновал на мелководье бездумно,
И ягодой спелой был, брызнувшей на руку соком.
Подшипником был стальным и осью, его державшей.
Семь лет колесил арбой дорогами Ла Коруньи
Был стеклышком на дороге и пылью ее обочин.
Был птицею на вершине и змеем, корни грызущим.
А после шредером был, бумагу изничтожавшим.
Валькирией был в бою, табличкою на заборе,
Ножом, отрезавшим масло, и маслом, на хлеб нанесенным.
И хитрой лисицей рыжей, скользящей между орешин
Улыбкой Джоконды был я, смущая умы чужие
И кистью ее творившей, как странно, но все же было.
И пламенем жарким был я, в котором книга сгорала.
И был я единым словом поэмы Генриха Гейнэ,
Был сказкой, прочитанной на ночь, и был я детской страшилкой.
И юным монашком был, поющим в церковном хоре.
Я гробом дубовым был и трупом, в гробу лежащим,
И дюжину лет потом я пробыл уличной девкой.
И был могучей рукой, булыжник крепко сжимавшей.
Я был полетом шмеля, паденьем каменной глыбы,
И двадатью сотню лет зиял чернотой из бездны.
И был я зернышком риса, бумагой рисовой был я.
И трижды пятнадцать лет я пробыл фигуркой будды,
Даосом босым бродил дорогами Поднебесной.
дождем, потерявшим небо и солнечным ветром был я
и идолом придорожным, обласканным этим ветром
сандалией пилигрима... воистину это было.
Словами, не сказанной былью, в плохие минуты отчяянья
Я был пестрым сумрачным эхом, ошибкой во времени мира
Я был водопадом хододным, в тот миг когда сердце застыло
Я был тем, что ждет на секундах, и тем, кто не знает покоя
Я был самым лудшим и худшим, для ветра, для солнца, для моря
Хрусталиком глаза был и был огоньком в зажигалке.
Я трижды семнадцать лет лежал закладкою в книге,
Ежом был, вошедшим в туман, и туманом, ежа укрывшим.
Я был огурцом малосольным, в рассоле спокойно спящим.
Я был чайной пиалкой со сколом на глиняном боке.
Я был пустым чемоданом, забытым где-то в дороге...
И дяденькой Степаненко, экзамен тот принимавшим;
Советским разведчиком был я тридевять лет в Берлине,
Был дыркой на пиджаке и был фингалом под глазом.